Старая дева

[tin_tin]

- Представляешь, - говорит она, тонкими тургеневско-девочкиными пальчиками отводя вороную прядь от глаз, - я недавно поняла, что ничего не понимаю в отношениях мужчины и женщины.
Хорошо, что я допила свое Киндзмараули из пластикового стаканчика и не поперхнулась.
Нежная и твердая Барышня тоже была под мухой, очевидно, иначе я бы ушам своим не поверила: она не говорит о таких вещах.
Ей сорок лет, и она - девушка.
- Пока был жив папа, я даже представить себе не могла, что когда-нибудь выйду замуж, - продолжает Барышня, не заботясь о том, что вокруг люди и у них тоже есть уши. Ну, делаааа!
Оттаскиваю ее в сторону. Ну чего, человеку приперло за сорок-то лет.
Но на вид - 28, больше не дашь.
Зачарованная принцесса, как пить дать.
Это из породы Спящих красавиц - они в детстве поверили, что самое важное - что скажут люди, и хранить невинность, которую можно отдать только рыцарю, который придет и поцелует.
Оооо, думаю я в тоске, это она только сейчас очухалась!
Но - хорошо хоть сейчас, а то могло быть и никогда.
Чем сердце успокоится - надо же что-то дельное сказать.
-...и я до сих пор помню, что когда он дотронулся до моего плеча, я как будто улетела, столько лет прошло, а это ощущение я никак не могу забыть. И повторить тоже никак не удается. А потом, много лет спустя, оказалось, что он тоже с ума сходил, так любил меня.
Маркес, Маркес!
- Можно спросить, - под мухой язык немного заплетается, но говорит то, что обычно не говорит, - а ЗАЧЕМ все это было? Кто от всего этого стал счастлив? Кому от этого было хорошо?
- Никому, - улыбается из-под вороного крыла девушка, и я думаю - эти длинные ноги, это бледное тонкое лицо, это деликатность и чистота - как она будет с ними разбираться? Как она будет начинать учиться всему, что сама и запретила себе много лет назад?
Я же вижу - что-то уплыло безвозвратно.
Нету, нету никаких рыцарей, которые полюбят мраморную красоту сорокалетней выдержки.
Не потому, что много лет красоте, а потому, что телом женщина, умом ребенок, нравом старуха - слишком тяжелое сочетание.
- Самое главное происходит здесь, - бесцеремонно стучу я указательным пальцем по безмятежному лбу. - Когда ты перестанешь быть хорошей девочкой, что-то может измениться, не раньше. А кому нужна хорошая девочка? Даже маме уже не нужна. Ей нужны внуки.

Мы допиваем вино, обнимаемся и смотрим друга на друга с новой симпатией.
Все-таки такая чистота и невинность - страшная редкость.
Реликт, уникум.
Все у нее еще будет.