![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
tin_tinНынешним беженцам не в пример легче, нежели тем, которые пятнадцать лет назад спасались из Абхазии.
У Марины много знакомых женщин оттуда - они работают нянями, и рассказывают всякие истории про то время.
Одна рассказала:
- Нам говорят - даем одну ночь, соберите все, что нужно, и утром уедем.
Я посмотрела - что у меня ценного? Одна люстра была хрустальная, чешская, я ее так любила, разобрала все бирюльки, завернула в отдельные бумажки, сняла остов, и тут ночью как пришли и кричат: быстро, не утром, а прямо сейчас надо!
Я схватила этот остов, какие-то сумки, и пошли мы - шли через перевал, через снег, и я все тащила эту железную бандуру.
И еще веер зачем-то взяла.
Вот так и убежала - с люстрой и с веером.
Когда нас разместили в детском садике, я посмотрела на это убожество и сказала: повешу хоть свою люстру, чтобы красиво было. Хоть какая-то радость, нам всем.
Повесили каркас, а бирюлек и нету: забыла в суматохе.
Зато веер остался целый. Зачем?
Вторая женщина рассказывала свои товаркам-няням про то, какая она была богатая, и бриллианты у нее были, и дома, и ездила она куда хотела - няни недоверчиво слушали, и между собой потом говорили - ну, все, крыша поехала у нее, фантазии свои нам травит, что за бриллианты могут быть у этой несчастной.
Марина рассказала между делом свои прошлым хоязевам об этой женщине, и дед - спросил, как ее зовут.
Оказалось - все правда.
Она была администратором в Сухуми в какой-то гостинице роскошной, и в самом деле были и дома, и друзья, и поездки куда хотела.
Красавица была, как водится.
Потом осталась без всего - поехала в Израиль работать, нанялась убирать офис.
Ее заметил грузинский еврей, дал ей работу получше, деньги на квартиру в Тбилиси одолжил.
Немного поднялась.
Теперь говорит - что эти камушки, дома, барахло. Ни о чем не надо думать - жить как живется, в свое удовольствие.
Нынешним беженцам хоть как-то помогают - дома строят.
Правда, их очень много, на всех сразу не построишь, еще же как-то обставить надо, и дети, и школы, и еда.
Паата Бурчуладзе тоже, как всегда, на высоте - привез оперных звезд, был благотворительный концерт, нескольким многодетным семьям купили квартиры.
Они - те, первые беженцы, - уже освоились и окрепли, понимая, что весь мир суета.
Нынешние - все еще не могут привыкнуть к тому, что просыпаясь по утрам, они выйдут не в свой ухоженный сад нарвать яблок, а в каменный дворик, за оградой которого снуют чужие машины, идут по своим делам люди, и никому особенно нет дела до того, что идут дожди и мерзнут ноги в резиновых шлепках, а туфель нет.
У Марины много знакомых женщин оттуда - они работают нянями, и рассказывают всякие истории про то время.
Одна рассказала:
- Нам говорят - даем одну ночь, соберите все, что нужно, и утром уедем.
Я посмотрела - что у меня ценного? Одна люстра была хрустальная, чешская, я ее так любила, разобрала все бирюльки, завернула в отдельные бумажки, сняла остов, и тут ночью как пришли и кричат: быстро, не утром, а прямо сейчас надо!
Я схватила этот остов, какие-то сумки, и пошли мы - шли через перевал, через снег, и я все тащила эту железную бандуру.
И еще веер зачем-то взяла.
Вот так и убежала - с люстрой и с веером.
Когда нас разместили в детском садике, я посмотрела на это убожество и сказала: повешу хоть свою люстру, чтобы красиво было. Хоть какая-то радость, нам всем.
Повесили каркас, а бирюлек и нету: забыла в суматохе.
Зато веер остался целый. Зачем?
Вторая женщина рассказывала свои товаркам-няням про то, какая она была богатая, и бриллианты у нее были, и дома, и ездила она куда хотела - няни недоверчиво слушали, и между собой потом говорили - ну, все, крыша поехала у нее, фантазии свои нам травит, что за бриллианты могут быть у этой несчастной.
Марина рассказала между делом свои прошлым хоязевам об этой женщине, и дед - спросил, как ее зовут.
Оказалось - все правда.
Она была администратором в Сухуми в какой-то гостинице роскошной, и в самом деле были и дома, и друзья, и поездки куда хотела.
Красавица была, как водится.
Потом осталась без всего - поехала в Израиль работать, нанялась убирать офис.
Ее заметил грузинский еврей, дал ей работу получше, деньги на квартиру в Тбилиси одолжил.
Немного поднялась.
Теперь говорит - что эти камушки, дома, барахло. Ни о чем не надо думать - жить как живется, в свое удовольствие.
Нынешним беженцам хоть как-то помогают - дома строят.
Правда, их очень много, на всех сразу не построишь, еще же как-то обставить надо, и дети, и школы, и еда.
Паата Бурчуладзе тоже, как всегда, на высоте - привез оперных звезд, был благотворительный концерт, нескольким многодетным семьям купили квартиры.
Они - те, первые беженцы, - уже освоились и окрепли, понимая, что весь мир суета.
Нынешние - все еще не могут привыкнуть к тому, что просыпаясь по утрам, они выйдут не в свой ухоженный сад нарвать яблок, а в каменный дворик, за оградой которого снуют чужие машины, идут по своим делам люди, и никому особенно нет дела до того, что идут дожди и мерзнут ноги в резиновых шлепках, а туфель нет.
