Опять про море

Рассказывают мне про общих знакомых.
В семье работает только мать, старший сын - матрос, в принципе - тоже работает, но платят мало, поэтому - хватает только ему.
Муж - благородный бездельник, младший сын успел жениться и родить ребенка уже в 17 лет.
Устроили его подмастерьем на стройку - к турку-электрику.
Когда мастер сказал ему подать какой-то инструмент, он, оскорбленный, пошвырял каску и ушел домой.
Не могу, говорить, подчиняться. Умру, говорит.

Жениться он может, ребенка настрогать тоже может, сидеть на шее у матери - вполне в состоянии и не умирает, а учиться ремеслу, да еще и хоть что-то заработать - ни-ни.
Можно, конечно, вопить - доколе?

В Грузии с работой, конечно, не раздолье. Я понимаю людей среднего поколения, которые остались не у дел. Им трудно начинать все с нуля, когда большая половина жизни прожита.
Я понимаю даже талантливых пианистов, к примеру, которые не могут себе позволить портить пальцы на стройке.
Но молодых парней-раздолбаев с министерскими амбициями - хочется пороть розгами, предварительно вымоченными в уксусе.
Если я скажу, что это одна из граней грузинского менталитета - уходящая натура, но живучая, - опять набегут переживатели за образ народа и отругают меня за очернительство.
Знаете что, издалека очень легко идеализировать что угодно.
Если видишь что-то изнутри и вблизи, замечаешь много подробностей.

Хорошо бы их пригласить на ток-шоу и попросить рассказать об идеальной работе.

самобичевание нумеро Х

К понедельнику обещают +15.
Я совсем обезумела с этой погодой и больше ни о чем думать не могу.
Поперлась-таки на презентацию книги в Магти-клуб - там были все, кто умеет читать и писать.
Давали Саперави на халяву и концерт.
Блин, что я за урод такой?
Пела депрессивная девица-писательница - гот-рокер, что-то в этом духе.
Песни ее были длинные, как тундра, и примерно такие же разнообразные.
Одну я кое-как высидела, на второй начала ерзать, на третьей у меня начался тик-пантомима, на четвертой я втянула в перфоманс окружающих, а на пятой меня пристыдил кормилец.
Вторым спел наш друг, над ним можно было поржать легально.
А третьим спел милый, милый Роби Кухианидзе - кутаисский панк-рокер, талантище, не человек, а червонного золото слиток.
Как он поет!
Вы не думаете над тем, которй час, не помните, что вы голодны и не прикидываете, что хорошо бы свалить отсюда, вы не слушаете слова отдельно от музыки и не ищете смыслы, а сидите, застигнутые грозой, и от счастья горло душит.
Он тощий, в облезлых кедах и без зубов, с обритой головой, похож на Ити-инопланетянина, и его песня проливается дождем на засохшую потресканную землю.
Вообще-то он орет, жалобно и грозно, и кажется, вот-вот зарыдает, но ему веришь, как себе.
Только мы все рассуропились, бац - а он встал.
Вот так всегда - как всякое Г, так по пять штук выдают, а как Роби - только одну.

Книжку подписали, читать, скорей всего, не буду.
Во я придурок.