Дом психопаток

Впервые в моей жизни наступило время, когда я не вижу снов.
Нет, я знаю, конечно, что сны видят все, в какой-то из специальных фаз, и потому не запоминают. А я видела сны каждую ночь, и всегда разные.
Цветные или размытые, фантастические или обыденные, сюжетные или неразборчивую муть - всевозможные. Они были как будто частью меня, моей личности. Вроде ярко-рыжих волос.
И самые важные для меня люди вызывали хоть по одному яркому, очень запоминающемуся сну.
Например, муж.
Пока мы только познакомились, и наш роман завязывался, я увидела сон - море, корабль и стая фламинго.
Есть еще женщины, которые определили важность мужчины в своей жизни по сну? Вряд ли. А для меня это был знак, что все очень серьезно.
Во сне я скользила над гладким сумеречным морем по воздуху, и вдруг сама собою появилась старинная каравелла. Я встала на палубу, но штурвала не было. И парусов тоже. И вновь вдруг! - с неба опустилась огромная стая фламинго и встала на палубе ближе к носу.
И снова вдруг - в моих руках оказались шелковые ленты, и я размахнулась, и все эти ленты свободными концами обхлестнули птиц, и они взлетели и потянули корабль.
Небо в месте соединения с водой приобрело цвет птичьих крыльев.
Скольжение по воде было ускоряющимся, и постепенно каравелла стала отрываться от воды.
Проснувшись, я некоторое время помнила холодок и восторг полета.

Перед рождением сына, в роддоме на сохранении, сон был драматичный, многопластовый и очищающий - его долго рассказывать, там были страх и коварство, страх смерти и человеческого коварства, а потом огромное облегчение. Как будто я в мандариновом саду, одна, и появились женщины в черном, и притворяются, что собирают плоды, а сами что-то хотят украсть у меня.
И я поняла, и быстро взобралась на шаткую бамбуковую лестницу, и они снизу грозили мне, а я глядела кругом, кто же меня спасет. И поняла, что они забрали моего ребенка и ушли.
Я спустилась в глубоком горе и искала ребенка, нашла чью-то могилу, а на ней сверток - младенца. И я схватила его, и страшно плакала, и ощутила, что из моей груди хлещет молоко, и оно спасет ребенка.
Все закончилось хорошо - как и в жизни. Вернее, страхи закончились, и все вот только и началось.
Дочь возвестила о себе сном, где я перед зеркалом стояла в нечеловеческой красоты жемчужно-сером платье с Версальского бала. И потом прямо так и пошла на улицу в своем родном маленьком городе, направляясь к театру, и солнце играло тенями от весенних деревьев, и люди смотрели восхищенно, а я шла, цокая туфельками с шелковыми лентами, и наполнялась ветром счастья.
Много, много было снов.
Никаких вещих снов, или кошмаров, все сплошь символы.
Так вот, сны кончились. И я ощущаю смутное беспокойство - как будто рыжие волосы вдруг потеряли цвет.
Это выглядит так глупо - переживать о том, что исчез такой пустяк. Все равно что горевать об исчезнувшей родинке или о тени на стене дома. И как вернуть эту способность? Она, вероятно, связана с какой-то особенностью в голове? Это болезнь или, наоборот, ее отсутствие?
А ведь я стала спокойнее. Не знаю, связано ли новое спокойствие с пропажей снов. Мое настроение уже не скачет, все воспринимается ровнее, людям стало проще со мной. И мне с ними тоже.
Но - как будто свет немного померк.
И что остается - молиться неизвестному святому, зажигая свечи, чтобы все это вернулось?
Или подождать, пока у меня будет все сразу?
Исчезла потайная дверь, откуда я могла подсмотреть за жизнью своего другого Я.
Пожалуй, только один человек может ответить на все мои вопросы - Кукольный Мастер, про которого говорят, что он еще и лекарь немного тронутых женщин.
Только я не знаю, как попасть к нему на прием.
Возможно, надо сломать одну из кукол дочери - потому что они все целые и у них ничего не болит.