![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Бабушка и я
*немного выложу, на пробу*
Сколько в мире людей, ужасно, ужасно много, а среди них есть – я.
Людей в мире много, я видела по телевизору, они бывают очень разные, не знаю, настоящие они или нет, но и вокруг тоже много – соседи, еще на пляже – когда мы с бабушкой ходим на море, еще дети в саду, потом – очень много разных людей в деревне, и по пути туда - на вокзале, и в автобусах, и на базаре еще бывает много. Они почти никогда не повторяются, особенно если в новых местах.
Но я от них отличаюсь. От всех. Даже от бабушки. Потому что я единственный человек, который может сказать обо мне – Я.
Это надо понять, что такое – Я. Очень сложно понять, я напряженно стараюсь, и в самом конце догадка уплывает, скользнув по пальцам, как мальки в деревенской речке, когда ты их уже поймал в ладошку.
Я вижу других людей – они все отдельно, а я – отдельно. Я – что-то особенное. Интересно, каждый из них думает про себя то же, что и я? Главное отличие Я от других, что я не могу увидеть меня, моего лица. А ведь это так интересно – хочется увидеть себя посреди других людей и сравнить. Раз я не вижу себя среди других, значит, сравнить невозможно.
Но я очень стараюсь увидеть себя.
Если немного прикрыть веки - вижу ресницы, они у меня прямые и скошены книзу, если скосить глаза - вижу нос, и губы – если их вытянуть трубочкой.
Но глаз своих не увидишь никогда – если только не в зеркале. Да и лицо целиком тоже не увидишь, как ни скашивай глаза.
Мои глаза смотрят изнутри наружу. И внутри кто-то есть, и этот кто-то – я. Это мое тело, и что-то еще внутри. Там происходит что-то, что чувствую, знаю, думаю только я, и больше никто. Это немного страшно – как будто ты закрыт в маленькой тесной комнате, и много-много лет, долго, а скорее всего – вечно – будешь там один.
- Не коси глазами, так и останешься! – ругается бабушка. – Девушка не должна столько гримасничать – морщины рано появятся. Ты что, обезьяна?! А ну-ка выровняй глаза, неслух! Чтобы у твоего врага были косые глаза!
- Ба, а что плохого в морщинах? У тебя же есть, они такие симпатичные - когда дождь идет, капли по ним стекают, как по бороздкам.
- Ну вот откуда у тебя эти дурацкие мысли, сколько я вырастила детей, ни один столько не говорил, да еще столько глупостей! Да девушка должна даже спать без подушки и лицом вверх, чтобы лицо было гладкое...
Ну, все, если бабушка завелась, это надолго.
Вот вчера я продиралась через лимонные деревья, и там были колючки – на колене длинная царапина. Я это почувствовала, было больно – но не очень, - и потом бабушка мыла мне ногу хозяйственным мылом под краном, и шипало – только у меня.
А у бабушки, хоть она была так близка ко мне и трогала меня руками – она не чувствует моей царапины. Она чувствует мой запах, она может узнать мою кожу, она только не родила меня, а так - знает лучше всех. Она всегда кричит и ругается, если я поранюсь, это потому, что она за меня боится, но ведь она не чувствует по-настоящему, если мне больно, и не может стать мной!
Впрочем, она и свои болячки не чувствует. Недавно резала что-то ножом и срезала себе полпальца – хоть бы пикнула!
Я только увидела, как кровь хлещет. Бабушка деловито промыла под краном рану, вернула кусок кожи на место, плотно залепила пластырем и подняла руку наверх, и даже бровью не повела.
Я завывала от собственного воображения – как же это больно!!
- А наверх руку зачем? От этого меньше болит? Ба, больно, да? – между вытьем спросила я.
- Больно? Разве это больно, что ты понимаешь. Больно - совсем не это, - хладнокровно сказала бабушка. – Руку наверх – чтобы кровь оттекла.
А еще бабушка хватает горячие кастрюли и сковородки без ничего, голыми руками, и потом швыряет их на стол, и этими ошпареными пальцами трогает себя за уши.
- Ба, а зачем ты уши трогаешь?
- Попробуй горячее взять, только очень быстро, а потом – приложи к мочке, увидишь, - как ни в чем не бывало, обьясняет бабушка.
Я немедленно берусь за черный бок покоцанной сковородки, и, раскрыв рот и глаза на максимальную ширину, хватаюсь за мочки.
И жар перетекает в прохладу мягкого ушка.
Бабушка , наверное, волшебница. Я потом про это еще расскажу, что она умеет делать
Потому я вчера и не орала от царапины – я молодая, мне шесть лет, как я могу быть слабее бабушки?
Сколько в мире людей, ужасно, ужасно много, а среди них есть – я.
Людей в мире много, я видела по телевизору, они бывают очень разные, не знаю, настоящие они или нет, но и вокруг тоже много – соседи, еще на пляже – когда мы с бабушкой ходим на море, еще дети в саду, потом – очень много разных людей в деревне, и по пути туда - на вокзале, и в автобусах, и на базаре еще бывает много. Они почти никогда не повторяются, особенно если в новых местах.
Но я от них отличаюсь. От всех. Даже от бабушки. Потому что я единственный человек, который может сказать обо мне – Я.
Это надо понять, что такое – Я. Очень сложно понять, я напряженно стараюсь, и в самом конце догадка уплывает, скользнув по пальцам, как мальки в деревенской речке, когда ты их уже поймал в ладошку.
Я вижу других людей – они все отдельно, а я – отдельно. Я – что-то особенное. Интересно, каждый из них думает про себя то же, что и я? Главное отличие Я от других, что я не могу увидеть меня, моего лица. А ведь это так интересно – хочется увидеть себя посреди других людей и сравнить. Раз я не вижу себя среди других, значит, сравнить невозможно.
Но я очень стараюсь увидеть себя.
Если немного прикрыть веки - вижу ресницы, они у меня прямые и скошены книзу, если скосить глаза - вижу нос, и губы – если их вытянуть трубочкой.
Но глаз своих не увидишь никогда – если только не в зеркале. Да и лицо целиком тоже не увидишь, как ни скашивай глаза.
Мои глаза смотрят изнутри наружу. И внутри кто-то есть, и этот кто-то – я. Это мое тело, и что-то еще внутри. Там происходит что-то, что чувствую, знаю, думаю только я, и больше никто. Это немного страшно – как будто ты закрыт в маленькой тесной комнате, и много-много лет, долго, а скорее всего – вечно – будешь там один.
- Не коси глазами, так и останешься! – ругается бабушка. – Девушка не должна столько гримасничать – морщины рано появятся. Ты что, обезьяна?! А ну-ка выровняй глаза, неслух! Чтобы у твоего врага были косые глаза!
- Ба, а что плохого в морщинах? У тебя же есть, они такие симпатичные - когда дождь идет, капли по ним стекают, как по бороздкам.
- Ну вот откуда у тебя эти дурацкие мысли, сколько я вырастила детей, ни один столько не говорил, да еще столько глупостей! Да девушка должна даже спать без подушки и лицом вверх, чтобы лицо было гладкое...
Ну, все, если бабушка завелась, это надолго.
Вот вчера я продиралась через лимонные деревья, и там были колючки – на колене длинная царапина. Я это почувствовала, было больно – но не очень, - и потом бабушка мыла мне ногу хозяйственным мылом под краном, и шипало – только у меня.
А у бабушки, хоть она была так близка ко мне и трогала меня руками – она не чувствует моей царапины. Она чувствует мой запах, она может узнать мою кожу, она только не родила меня, а так - знает лучше всех. Она всегда кричит и ругается, если я поранюсь, это потому, что она за меня боится, но ведь она не чувствует по-настоящему, если мне больно, и не может стать мной!
Впрочем, она и свои болячки не чувствует. Недавно резала что-то ножом и срезала себе полпальца – хоть бы пикнула!
Я только увидела, как кровь хлещет. Бабушка деловито промыла под краном рану, вернула кусок кожи на место, плотно залепила пластырем и подняла руку наверх, и даже бровью не повела.
Я завывала от собственного воображения – как же это больно!!
- А наверх руку зачем? От этого меньше болит? Ба, больно, да? – между вытьем спросила я.
- Больно? Разве это больно, что ты понимаешь. Больно - совсем не это, - хладнокровно сказала бабушка. – Руку наверх – чтобы кровь оттекла.
А еще бабушка хватает горячие кастрюли и сковородки без ничего, голыми руками, и потом швыряет их на стол, и этими ошпареными пальцами трогает себя за уши.
- Ба, а зачем ты уши трогаешь?
- Попробуй горячее взять, только очень быстро, а потом – приложи к мочке, увидишь, - как ни в чем не бывало, обьясняет бабушка.
Я немедленно берусь за черный бок покоцанной сковородки, и, раскрыв рот и глаза на максимальную ширину, хватаюсь за мочки.
И жар перетекает в прохладу мягкого ушка.
Бабушка , наверное, волшебница. Я потом про это еще расскажу, что она умеет делать
Потому я вчера и не орала от царапины – я молодая, мне шесть лет, как я могу быть слабее бабушки?